Александр Буриан: “Румыния последовательно наращивает число своих сторонников среди молдавской элиты, подкупая ее представителей”

Показав на территорию Молдавского княжества, отмеченного на карте почти метровыми буквами на латыни: MOLDAVIE, Иоанн Павел спросил: «Так была все-таки Молдавия?» «Разумеется, была!» — ответил я. «Ну вот! А они говорят, что ее якобы не было. А она была и еще будет!»
В Кишиневе недавно прошла чрезвычайно интересная международная конференция «Гражданская идентичность как фактор развития молдавской государственности», в ходе которой много говорилось не только о судьбе Молдовы, но и о тех проблемах, с которыми сталкивается Украина. Наш корреспондент Дмитрий ГАЛКИН побеседовал с участником конференции, Александром Буриан, бывшим замминистра иностранных дел Молдовы, бывшим послом РМ в ФРГ.

— Александр Дмитриевич, Украина и Молдова так и не стали внешнеполитическими игроками, но их ближайшие соседи — Польша и Румыния — пытаются обрести статус региональных держав. Как вы думаете, сумеют ли они реализовать свои амбиции и как это может сказаться на украинских и молдавских интересах?
— Румыния и Польша стремятся воплотить те же амбиции, которые определяли их внешнюю политику в период между мировым войнами. Однако я полагаю, что в современном мире им будет практически невозможно получить сколько-нибудь заметную роль. В пользу такой оценки говорит пример Турции, располагающей потенциалом, который значительно превосходит польский и уж тем более румынский.
Турция опиралась в борьбе за лидерство в регионе на активную поддержку США, которые были готовы действенно помогать ей в достижении этой цели. Оказывать столь серьезное содействие ни Румынии, ни Польше Вашингтон, конечно же, не будет. Особенно сегодня, в ситуации глобального кризиса.
Соседние государства не позволят Румынии и Польше стать региональными лидерами. Такому сценарию, несомненно, будут противодействовать Россия, Венгрия (также имеющая внешнеполитические амбиции) и та же Турция, которые могут рассчитывать на сочувственное отношение Германии и Франции.
Так что Украина пока что может не опасаться неприятных последствий экспансии соседей. Этого, к сожалению, нельзя сказать о Молдове, поскольку Румынии вполне могут позволить втянуть нашу страну в сферу своего влияния, а впоследствии даже сделать частью своей территории. Румыния последовательно наращивает число своих сторонников среди молдавской элиты, подкупая ее представителей.
— А что мешает Украине и Молдове проводить более самостоятельную внешнюю политику?
— Они строят свою внешнюю политику на основе идеи европейской интеграции, поскольку рассматривают присоединение к ЕС как стратегическую цель своего государственного развития. В этом нет ничего плохого. Уверен, ассоциированное членство в ЕС пошло бы на пользу экономике наших стран, способствовало бы укреплению политической демократии. Но превращать членство в ЕС в своеобразный фетиш, который нужно во что бы то ни стало заполучить, не задумываясь о цене, конечно же, не стоит. Украина сама могла бы стать центром региональной интеграции.
Возможность стать центром притяжения для других постсоветских и восточноевропейских стран появилась у украинского государства в конце 90-х и до сих пор не упущена окончательно. Молдова в свою очередь могла бы стать «мостом» между ЕС и Россией или Евразийским Союзом, если он все-таки состоится как устойчивое надгосударственное объединение.
В новой геополитической системе, которая сложится в Европе в ближайшее десятилетие, Молдова могла бы играть роль Финляндии периода «холодной войны». Небольшие размеры экономики, отсутствие внешнеполитических амбиций и претензий на региональное лидерство в данном случае могут стать существенным преимуществом, позволяющим Молдове утвердиться в качестве государства, тесно сотрудничающего как с Россией, так и с западноевропейскими странами.
Несомненно, и Украина, и Молдова чрезвычайно выиграли бы, если бы сумели занять ниши центра региональной интеграции и «посредника», связывающего ЕС и Россию.
— Что нужно сделать Украине для достижения этой цели?
— Прежде всего, отказаться от перспективы вступления в НАТО, возможно, приняв закон, ясно и однозначно запрещающий участвовать в военных блоках. Во-вторых, нужно осознать, что получение полного членства в ЕС не может быть целью внешней политики. Поскольку заявление о таких намерениях лишает перспективы стратегического партнерства с Россией и Беларусью, которое является одним из главных условий становления Украины как центра региональной интеграции.
Кроме того, превращение в полноценного члена ЕС нанесло бы тяжелый удар по экономике. Страна, сохранившая промышленный потенциал, может стать конкурентом для ведущих западноевропейских государств, в том числе для Германии. Поэтому в случае присоединения к ЕС для украинской промышленности будут созданы крайне тяжелые условия.
Это, кстати говоря, справедливо и для Молдовы, которая сможет выжить, только восстановив собственное агропромышленное производство, вступив в открытую конкуренцию со странами Западной и в особенности Южной Европы.
Но у нас нет иного пути. Нашим странам нужно развивать традиционные промышленные отрасли и агропромышленный комплекс. В эти сферы в советское время были вложены огромные средства, и мы сегодня не сможем обеспечить сравнимые вложения в какие-либо иные области. А потому основой нашей экономики неизбежно будет база, созданная в советский период.
Кроме того, установив отношения стратегического партнерства с Россией, Украина и Молдова смогут получить доступ к огромному рынку, охватывающему не только российскую территорию, но и среднеазиатские страны. На этом рынке будет востребована традиционная продукция базовых отраслей украинской и молдавской экономики, но мы не сможем закрепиться на нем, предлагая, к примеру, туристические услуги или бытовую технику.
— Почему вы не верите в успешное экономическое развитие Украины и Молдовы в рамках ЕС?
— Потому что в ЕС доминируют страны, умеющие хорошо защищать свои экономические интересы. Ни Франции, ни Германии, ни Италии, ни Голландии не нужны потенциальные конкуренты.
Посмотрите, какие жесткие условия ставят тем странам, которые стремятся присоединиться к ЕС. Возьмем, к примеру, Румынию. Ее заставили вырубить сады и виноградники, которые не вписывались в европейские квоты, разрешили оставить только 200 гектаров персиковых садов. На мой взгляд, это просто насмешка — в советское время любой крупный совхоз в Молдавии или на юге Украины обладал большим персиковым садом, хотя при этом мог специализироваться на выращивании другой продукции. Чем сегодня засеяны румынские поля? Рапсом, который идет на производство биотоплива. Как известно, эта культура за семь лет полностью уничтожает почву. Подобная судьба ожидает в рамках ЕС и Украину. Ее знаменитый чернозем неизбежно будет засеян рапсом. А металлургические заводы, скорее всего, будут остановлены.
А о Молдове и говорить не приходится. Она в случае присоединения к ЕС окончательно утратит шансы на восстановление собственного агропромышленного комплекса, а соответственно, и экономический суверенитет.
— Способны ли вообще Украина и Молдова ставить перед собой стратегические цели во внешней политике? Ведь на протяжении двадцати лет после развала СССР внешняя политика этих стран напоминала скорее метания, обусловленные либо соображениями текущей выгоды, либо внешним давлением.
— Конечно, никаких принципиальных препятствий для проведения самостоятельной внешней политики нет ни в Молдове, ни в Украине. Спрашивается, почему же тогда не реализуется сколько-нибудь последовательная внешнеполитическая стратегия? Многое объясняется катастрофически низким качеством постсоветской элиты, неспособностью большинства ее представителей руководствоваться какими-либо иными мотивами, кроме корыстных.
Но главная причина, на мой взгляд, в том, что так и не было определено место Украины и Молдовы в современной мировой системе. А при отсутствии геополитического видения нет и не может быть внятной концепции внешней политики. Наши страны должны понять, какую роль они хотят играть на постсоветском пространстве, в Европе и в мире. Подобное осознание требует усилий не только от элиты, но и от всей мыслящей части общества. И пока не будет ясного понимания своего места в мире, внешняя политика будет подменяться метаниями и шараханьями в поисках более выгодных условий и предложений. Молдова и Украина периодически пытаются броситься в объятия Европы, но, натолкнувшись на довольно прохладный прием, начинают предаваться мечтам о поддержке со стороны России. А затем этот цикл повторяется вновь. Между тем взаимодействие с Европой и с Россией должно определяться не грезами или ностальгическими представлениями, а соображениями целесообразности. Я имею в виду не столько конкретную экономическую выгоду, сколько оценку реальных потребностей общества, учитывающую в том числе и состояние массового сознания. — Румыния, в отличие от Украины и Молдовы, сделала четкий выбор, выступив в качестве одного из самых последовательных союзников США в Европе. Представляет ли такой внешнеполитический курс Румынии опасность для Украины и Молдовы? — Он представляет стратегическую угрозу для Германии и Франции, которые приобрели в лице Румынии американского сателлита, способного изнутри помешать реализации планов по превращению ЕС в главный центр мирового развития. Что же касается Украины и Молдовы, то они наравне с другими государствами страдают от превращения Румынии в плацдарм для американской геополитической экспансии. На территории страны разместились американские военные базы. Это, безусловно, ее право. Но оно должно дополняться уважительным отношением к соседям. А Румыния пытается проводить экспансионистскую политику в регионе, что уже почувствовала на собственном опыте Украина, которая была вынуждена отказаться от части нефтяного месторождения на шельфе Черного моря. В отличие от некоторых других государств, также членов НАТО, Румыния согласилась на размещение элементов американской системы ПРО. Этот проект, конечно же, не направлен против Ирана или Северной Кореи, у которые еще долго не будет оружия, способного угрожать Европе. Главная цель этого проекта состоит в том, чтобы лишить ЕС самостоятельности в вопросах обороны и создать дополнительные инструменты для сдерживания России и Китая. По сути Румыния принимает участие в реализации антиевропейского проекта, нацеленного на то, чтобы лишить ЕС даже теоретической возможности стать в обозримом будущем реальным военно-политическим конкурентом США. Кроме того, контролируя европейскую оборону, США будут использовать конфликты в Европе для усиления своего присутствия. А это в свою очередь усиливает вероятность возникновения противоречий между странами ЕС и Россией, что, конечно, создает дополнительные угрозы безопасности в регионе. Поэтому румынский внешнеполитический курс объективно способствует ослаблению Франции и Германии, помогая создавать инструменты давления США на ведущие государства ЕС.

Нельзя сказать, что этого не понимают в Европе. Будучи послом Молдовы в Германии, я неоднократно участвовал в мероприятиях, где так или иначе обсуждался вопрос о румынской политике в отношении Молдовы. И вот во время дипломатического приема по случаю новогодних праздников тогдашний канцлер ФРГ Гельмут Коль, увидев меня, хитро прищурил глаза и изрек: «И все-таки не любите вы румын». Я немножко растерялся и ответил ему в том же тоне: «Но вы же их тоже не любите». Коль воровато посмотрел налево, потом направо (не подслушивает ли кто) и шепотом доверительно выдал: «Они нас два раза предали. Постараемся третьего раза не допустить!» Для меня это было знаменательным событием, так как подтвердило догадки о подоплеке большой политики.

Если же вернуться к проблематике проамериканской и антиевропейской румынской политики, то не стоит забывать, что радары, размещенные в Румынии, в случае военного конфликта неизбежно станут целью для первого удара. Понятно, что пограничные государства в такой ситуации также могут серьезно пострадать.

— Пользуется ли такой внешнеполитический курс поддержкой в румынском обществе?

— Идея «Великой Румынии», несомненно, присутствует в массовом сознании и определяет риторику большинства румынских политических сил. Многие политики убеждены в том, что для приобретения влияния в регионе следует опираться на поддержку США, взамен доказывая Вашингтону собственную необходимость.

В нынешней социально-экономической ситуации у политиков возникает потребность отвлечь общество от социальных проблем, провозглашая популистские лозунги. А потому они обращаются к образам прошлого, пробуют повернуть историю вспять. Так, президент Бэсеску недавно призвал ликвидировать «последствия пакта Риббентропа — Молотова», что можно рассматривать как скрытый намек на необходимость пересмотра границ. Понятно, что никаких «последствий пакта Риббентропа — Молотова» не существует, поскольку в соответствии с нормами международного права этот договор перестал действовать 22 июня 1941 года, после нападения гитлеровской Германии на СССР.

Нынешние границы определяются совершенно другими договоренностями и соглашениями. Но румынское руководство и не пытается апеллировать к праву. Оно стремится мобилизовать общественное мнение внутри страны и создать хоть какие-то моральные основания для собственной экспансии. Опасно, что сегодня молдавское общество (как и украинское) расколото. Сторонники идеи присоединения к ЕС любой ценой, с одной стороны, и приверженцы лозунга «возрождения СССР», с другой, не дают обществу осознать национальные интересы, не позволяют сформировать образ собственного будущего, осмыслить место страны в геополитической системе.

Кстати, мне кажется, что власти Румынии неслучайно в последние годы резко усилили экспансионистские устремления. Возможно, они опираются на некие скрытые договоренности с американской администрацией (что-то наподобие пакта Риббентропа — Молотова: «пакт Буша — Бэсеску»), будучи убежденными, что их внешнеполитическим амбициям будет оказана поддержка в обмен на участие в американском геополитическом проекте.

Румынские политические деятели неоднократно намекали, что готовы прийти к соглашению с Россией о разделе Молдовы, в результате которого Россия смогла бы присоединить Приднестровье, а Румыния получила бы право на молдавскую территорию на правом берегу Днестра. Очевидно, что подобное решение проблемы Приднестровья не отвечает интересами ни России, ни Украины, ни тем более Молдовы. Но Румыния почему-то считает возможным выступать с предложениями, пусть и не публично, явно угрожающими интересам других государств, а в случае Молдовы даже отрицающими их право на суверенитет.

К сожалению, есть все основания опасаться, что планы Румынии, связанные с поглощением Молдовы, в конце концов будут реализованы. Этому может способствовать отсутствие в обществе гражданской идентичности. Часть наших граждан идентифицируют себя исходя из этнической принадлежности.

Недавно в Кишиневе я участвовал в международной конференции, посвященной гражданской идентичности, и из выступлений украинских экспертов понял, что схожая проблема, пусть и в меньшем масштабе, присутствует и в Украине. Поэтому нам нужно прилагать усилия для формирования гражданского общества, для проведения ответственной социальной политики, которая является необходимым условием формирования у человека гражданского чувства. А в период кризиса заставить власть проводить такой курс чрезвычайно сложно.

— Чем же опасна этническая идентичность? Почему нужно предпринимать срочные усилия по замене этнической идентичности на гражданскую?

— Я не имею в виду, что необходимо отменить этническую идентичность. Это было бы глупо и неправомерно, так как любой человек имеет право идентифицировать себя таким образом, как он хочет, в том числе и на основе этнической принадлежности. Вместе с тем этническая идентичность раскалывает общество на группы, зачастую не позволяя их представителям воспринимать себя полноправными гражданами.

Понятно, что в период кризиса из-за социальных трудностей такой раскол может резко усилиться. А это создает предпосылки для вмешательства внешних сил. В случае Молдовы доминирование этнической идентичности вообще позволяет отрицать самостоятельность молдавской культуры и государственности, так как часть населения идентифицирует себя молдаванами, а часть — румынами.

Агрессивное отрицание всего молдавского дошло до анекдотичности: говорят, что понятия «молдаванин» и «молдавский язык» придумал Сталин. Вспоминается в связи с этим случай: во время, когда я занимал должность заместителя министра иностранных дел, мне посчастливилось получить аудиенцию у Римского папы Иоанна Павла II, необычайно образованного человека, умевшего видеть сущность явлений и процессов современного мира. В конце разговора, во время которого мы затронули некоторые проблемы молдавской истории, а также наши взаимоотношения с соседями, он подвел меня к старинной карте XVI века во всю стену в зале, примыкавшем к его кабинету. Показав на территорию Молдавского княжества, отмеченного на карте почти метровыми буквами на латыни: MOLDAVIE, Иоанн Павел спросил: «Так была все-таки Молдавия?» «Разумеется, была!» — ответил я. «Ну вот! А они говорят, что ее якобы не было. А она была и еще будет!» Мне очень хочется, чтобы это предсказание сбылось.

2000.net.ua
Дмитрий Галкин